А будет ли газовый транзит с 1 января? - «Новости Дня»

В Вене проходят очередные переговоры между «Газпромом» и «Нафтогазом» по согласованию нового договора о транзите в Европу российского газа через украинскую территорию. 20 декабря стороны вроде бы подписали успокоивший всех протокол, который «в принципе» решил проблему газового транзита после истечения 1 января 2020 года ныне действующего соглашения.

Украине и России оставалось согласовать некоторые детали, а дьявол, как известно, скрывается именно в них. К тому же опыт общения Москвы с Киевом однозначно указывает на то, что нельзя быть уверенным ни в чём, пока не согласовано всё. И даже в этом случае полной уверенности всё равно нет.

Последний раунд венских переговоров начался в четверг, в связи с чем исполнительный директор «Нафтогаза» Юрий Витренко выразил надежду, что он завершится 27 декабря, то есть сегодня. Российские представители, например глава Минэнерго Александр Новак, называют более реалистичные сроки финализации российско-украинских договорённостей по газовому транзиту – «эти выходные». То есть речь идёт о 28-29 декабря.

Однако можно предположить, что обе стороны демонстрируют больший оптимизм, чем имеют на то основания. Чтобы произвести на европейцев благоприятное впечатление и не выглядеть в их глазах стороной, что оставит их 1 января 2020 года на неопределённый период без российского газа, который, как объявили в Киеве, будет считаться без действующего контракта «контрабандой» и подлежать закачке в украинские газохранилища.

Договорились о многом, но не обо всём

Спору нет, в предшествовавшие месяцы и особенно недели, когда Киев после вмешательства президента Владимира Зеленского перестал саботировать газовые переговоры, стороны достигли больших успехов. Ими был согласован – и теперь никем не оспаривается – пятилетний срок нового контракта, что стало компромиссным решением. Москва и Киев договорились об отказе от новых взаимных финансовых претензий, отзыве взаимных исков при условии выплаты «Газпромом» около 2,9 миллиарда долларов по решению Стокгольмского арбитража и мирового соглашения по антимонопольному разбирательству против него на Украине.

«Договорились о том, что с 1 января обнуляются взаимные претензии, будут сняты аресты имущества в счёт принятых решений по судебным искам», – похвастался Новак в интервью телеканалу «Россия 24».

Глава Минэнерго согласился с заявлением вице-премьера Дмитрия Козака о том, что выплата «Нафтогазу» 2,9 миллиарда долларов – это «капля в море» по сравнению с рисками, которых удалось избежать, «потому что обычно судебные споры разрешаются достаточно медленно»…

Было также решено, коль скоро Киев хотел транзита по «европейским правилам», что «Газпром» подпишет с компанией «Оператор ГТС Украины» межоператорское соглашение, а с «Нафтогазом» – транспортное соглашение на бронирование мощностей ГТС Украины. Это выгодно российскому холдингу, так как он снял теперь с себя ответственность за риски при прокачке через Украину своего газа, которые будет нести «Нафтогаз».

Стороны также достигли согласия о минимальных объёмах прокачки газа – 65 млрд кубометров газа в 2020 году и по 40 млрд кубометров ежегодно в период 2021–2024 годов.

А дьявол тут как тут

И вот тут успехи заканчиваются. Потому что эти объёмы будут гарантированы «Газпромом» только при установлении «конкурентного тарифа». Эту «деталь» сейчас, вероятно, и согласовывают.

При этом с российской стороны слышатся заявления, что он либо вообще не будет увеличен, либо останется неизменным в течение пяти лет. А с украинской – что тариф будет увеличен вдвое и станет возрастать по мере сокращения газового транзита, чтобы компенсировать финансовые потери Украины. Из Киева раздаются пугающие Россию заявления о том, что Украина заработает таким образом 18 миллиардов долларов за пять лет, а это означает, что такие «заработки» будут заложены в цену российского газа для европейцев и могут сделать её не слишком-то конкурентной.

Поскольку каждый судит по себе, в Киеве вдруг испугались, что Россия может отказаться от транзита газа через Украину после отзыва судебных исков против «Газпрома». Об этом как об «очень большом риске» откровенно заявил 23 декабря исполнительный директор «Нафтогаза» Витренко, хотя Россия, если с ней играют по-честному, всегда трепетно относится к подписанным ею соглашениям и соблюдает их.

Новые искушения Киева

Кроме того, создаётся не менее пугающее впечатление, что в Киеве решили, будто «продешевили» 20 декабря, и постараются исправить это упущение, пока не поздно. Тем более его усиливают и серьёзные внешние обстоятельства. Когда Россия и Украина упорно торговались об условиях своего будущего взаимодействия в газовой сфере, подрывающий переговорные позиции Киева «Северный поток – 2» строился ударными темпами.

А теперь, после американских санкций и трусости швейцарской компании, чьи суда-трубоукладчики творили стахановские чудеса, строительство замерло. Своих таких судов, чтобы быстро включиться в работу, у России под рукой нет. Поэтому, несмотря на раздающиеся из Москвы грозные и одновременно смешные речи «зеркально» ответить на американские санкции и прожектёрские прогнозы, что «Северный поток – 2» будет завершён «через несколько месяцев» или в «обозримом будущем», самым оптимистичным сроком его окончания может стать середина, а то и конец следующего года.

Это означает, что в случае срыва в последний момент договорённостей с Украиной «Газпрому» будет намного сложнее и затратнее выполнять перед европейскими потребителями свои контрактные обязательства, и это даёт Киеву отличный повод для шантажа и попытки выбить для себя лучшие условия сделки.

Для «Газпрома» же тарифный вопрос самый важный из всех – это вопрос не только его доходов, но и позиций на европейском рынке, вопрос конкурентоспособности. Удовлетворить возросшие аппетиты Киева он вряд ли сможет и действовать сильно себе в убыток не будет.

Что это означает?

Данная драматическая коллизия создаёт все предпосылки для того, что предстоящие несколько дней станут самыми сложными в переговорах с Украиной по газу, и она делает их исход достаточно проблематичным.

Хорошо, если сторонам удастся всё же договориться. Но, может быть, и нет. И тогда случится то, чего все так боялись.