Не все вернулись из полета - «Мнения»

Был обычный зимний вечер, мы с братом только что вернулись в общагу из летной столовой. Закончилась предварительная подготовка к завтрашним полетам, мы поужинали и пришли домой. Я пришел к жене, а брат – к книгам и телевизору. Зашел в комнату, жену там не обнаружил, переоделся и пошел на общую кухню – жену поискать. А там – веселье. На кухне моя жена с подружкой смеются, а их развлекают Худик и Шира, ребята из соседнего «румынского» полка. Худик – мой хороший товарищ, мы учились в одном классном отделении в училище, штурман «бэкфайера» в соседнем полку, а Шира – его командир. – О, привет, дохлые «румыны»! – Здорово, «зябра»! – А что это вы делаете в общаге нашего полка, если у вашего полка есть своя общага, вы оба – женаты, и у обоих есть квартиры? И чего к моей жене пристаете? – Да вот, что-то выпить захотелось, зашли да зацепились языком за Татьяну. – Ну и зашли бы в свою общагу. Что, у нас водка вкуснее? – У нас в общаге пить нельзя, заложат, завтра в ночь летаем. – А что, у «румын» небоеготовым экипажам разрешается немного выпить накануне полетов? Чтобы не боялись? Новое слово в методике летного обучения? Надо бы этот передовой опыт на всю дивизию распространить. – Да ладно тебе, полеты же завтра ночью, аж с 19:00. Да и повод есть – завтра мы становимся боеготовым (БГ) экипажем ночью, в три ночи отлетаем, и все – к Шире домой, жена стол накроет, отметим БГ и его день рождения. Все на мази, осталось завтра ночью сгонять зачетный маршрут в отряде, и – наливай… – Молодцы, хорошие планы! Чего же сегодня-то начинать? – Да так просто, настроение хорошее. У тебя выпить есть? – Да есть, конечно, но пить мы не будем. У меня завтра утром полеты, да и вам еще рано пить перед полетами, еще даже не БГ, а туда же… Короче, Танюха, гони этих оборзевших «румын» с кухни, они еще летать не умеют, а уже безобразничают. Ладно, ребята, я пошел в комнату, и вам советую по домам. Следующий день прошел по плану. Мы летали до 18:00, соседний полк, «румыны», начали летать с 19:00, а мы пошли отдыхать. В общем, все как обычно. А вот с утра все изменилось… Проснулся я не по будильнику, а чуть раньше, с какой-то тревогой в душе. И за дверью какая-то суета, что-то непонятное. Ну, оделся, пошел в туалет. А в коридоре народ лазит озабоченный, напряженный. Я поинтересовался: – Что за дела? – Ты что, ничего не знаешь? – Да я только проснулся, что случилось? – У «румын», в конце смены, «бэкфайер» упал на взлете, все убились… – Чей экипаж? – Шира. – Ё-моё… Вернулся в комнату, жена уже зашевелилась. – Помнишь, позавчера вечером, Худик с Широй заходили, вас с Ленкой на кухне развлекали? – Ну? - Убились сегодня ночью, самолет упал на взлете… – Как же так?! – Да не знаю я как, скоро расскажут. Оделся, побрел на службу. По пути ребята обсуждали катастрофу, выдвигали различные версии, настроение – ни в дугу. Через силу поел, пошел на построение. Командир полка кратко нас проинформировал: – Вчера при полетах в соседнем полку, в час ночи на взлете упал самолет Ту-22М2, экипаж Шир…ва, все члены экипажа погибли. Обстоятельства выясняются. Сейчас весь полк выдвигается на торец полосы, там вам задачу поставят. Добрались на аэродром, в торец. Там уже была толпа гарнизонного народа. Осмотрелись. Самолет упал в 950-ти метрах от торца, в районе ближнего привода, чудом не задев домик ближнего привода, где находились люди. Командовали на месте катастрофы особисты: – Растянуться цепью, идти от торца в сторону места падения самолета. Искать останки членов экипажа, иметь в виду, что целых тел не будет, все куски собирать на брезент, который расстелен в районе домика ближнего привода. Особое внимание обратить на поиск пистолетов и главное – секретный портфель оператора, рыжего цвета. Ну, искать, так искать… Снега по пояс, идти трудно, зато сразу заметно, где снег поврежден. Ищем мы и «румыны», остальные части в оцеплении. В процессе поиска подхожу к «румынам», интересуюсь результатами первичного расследования. – Да никто ничего толком не знает, упал сразу после взлета, на форсажах. – Загнали экипаж, гады. Я в самолете сидел, слышал, как его гнали на взлет, типа, «не затягивай», «энергичней на рулении», «ведущий уже взлетел»… – А что за паника? – Да плановую всю перекроили, вылет снесли на конец смены, время поджимало, он же БГ становился, надо же было отрапортовать… – Да там и ведущий… – полковник из штаба авиации, можно было и подождать Ширу на взлете. – Ну, не в этом дело… – Да кто его знает, в чем дело? Разберутся, расскажут. Мы брели по снегу, собирали все, что могли найти, складывали на брезент. Подошел их штурман эскадрильи, поставил задачу: – Шарьте по карманам, Худик не успел получку получить, надо найти его расчетную книжку, вырвать талончик, раздатчик выдаст задним числом, жене отдадим. Поиски продолжались до темноты. Уставшие и опустошенные, мы пошли по домам. Вот так я впервые столкнулся с гибелью своих товарищей. Не каких-то там абстрактных сослуживцев, а своих близких товарищей, с которыми не просто служил в одном гарнизоне, но и учился вместе, и за столом сиживал не один раз. На следующий день все повторилось, но уже как-то вяло, народ устал, да и нашли уже все, что надо было. Никакие обломки самолета мы не собирали, они и до сих пор валяются около ближнего привода. А потом были похороны и траурные мероприятия. Приехали родители членов экипажа, я был знаком с отцом Худика, он служил в училище командиром эскадрильи, «румыны» попросили меня быть рядом с ним. Чтобы снять напряжение, очень много пили. «Румыны» организовали официальные поминки, я на них не пошел, сил не было. Параллельно шло расследование катастрофы. Выяснилось, что действительно, экипаж «пинками» гнали на взлет, чтобы успел выполнить зачетный полет. Наши экипажи потом проводили исследовательские выруливания на полосу, не всем удалось запуститься и вырулить так же быстро, как это «на пинках» сделал Шира. Значит, к моменту взлета, Шира уже был весь в мыле. Ведущий взлетел, не дождавшись Ширу, что еще больше выбило Ширу из колеи. После взлета экипаж Ширы вместо того, чтобы спокойно набрать высоту и начать пристраиваться к ведущему, даже не выключив форсаж, начал поиски ведущего, чтобы быстрее пристроиться, «срезав все углы». Шира отвлекся от пилотирования на поиски ведущего, нос самолета мешал ему, он отклонил нос вниз, чтобы лучше видеть, и не заметил, как самолет перешел на снижение. Никто этого не заметил, все искали ведущего, и только перед самой землей Шира все понял, попытался выхватить самолет, но высоты не хватило. Вот так все и случилось, очень просто. Все списали на плохую подготовку к полетам, неудовлетворительную организацию и руководство полетами. Командира эскадрильи, как главного виновника, перевели к нам в полк на должность заместителя командира эскадрильи и как-то совсем небольно наказали руководителя полетов. Наш полк первым начал полеты после этой катастрофы. На предполетных указаниях командир полка провел с нами сеанс психологической подготовки: – На взлете на место падения варежку не разевать, от пилотирования не отвлекаться, ничего нового вы там не увидите. Экипажу поставили памятник в гарнизоне. Но каждый год в день катастрофы мы, «старики», водили на место катастрофы молодых, и там на обломках самолета выпивали, вспоминали ребят и рассказывали молодым, как все это случилось. Не так давно я узнал, что молодые ребята поставили памятный знак на месте падения. Автор: Михаил Без (Bez 310) Использованы фотографии: