Нет пророка в своем Отечестве. Адмирал Лихачев - «История»

Биография

В 1826 году в семье дворян Лихачевых родился сын, названный Иваном. В 13 лет он поступает в Морской корпус, в 17 – становится мичманом, как лучший в офицерском классе. Молодой моряк успевает послужить на Балтийском и Черноморском флотах, а в 1850 году на корвете «Оливуца» отправляется на Дальний Восток. В следующем году, после смерти командира, лейтенант Лихачев получает свой первый корабль, на котором ведет исследования вод Русской Америки до 1853 года, когда по болезни он отозван в Петербург, где получает должность сугубо административную – заместитель редактора «Морского сборника».
Но в следующем году началась Крымская война, и уже капитан-лейтенант Лихачев выезжает в Севастополь, в качестве одного из четырех флаг-офицеров Корнилова. Молодому офицеру выпала доля готовить план эвакуации Корабельной стороны. План был разработан безупречно, помимо него, Лихачев контролировал все снабжение через бухту и все плавстредства и их работу в ней. Накануне оставления города молодой флаг-офицер тяжело контужен, а после окончания боев, в возрасте 30 лет, становится капитаном 1-го ранга.

Война закончилась, и в 1857 году капитан Лихачев приводит на Черное море три винтовых корвета с Балтики. Через год – Лихачёв становится адъютантом генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича. Предстоит создавать новый флот, и Иван Фёдорович оказался у его истоков.

Взгляды

В конце 50-х Лихачев видел то, что многие не поймут и полстолетия спустя:

«только не держите эти суда в наших замкнутых морях, где они как рыба, вытащенная на берег... удаляйте их от берегов Европы... их настоящий элемент – просторный океан».
И без океанских походов флота нет, и возле берегов Европы, при критическом перевесе противников делать нечего, помимо того:

«...не ограничивайте их поприще дорогой к Амуру и обратно, где они посещают небольшое количество портов, в которые им едва ли придется заглянуть в военное время, держите их в океане, в Индийских и Китайских морях».
К началу Русско-японской все фактически свелось к тому, что Лихачев не советовал – к переходам на Дальний Восток и обратно и стационерам в Средиземном море. Навык был наработан, конечно, большой, моряки знали путь на Дальний Восток идеально, но та же крейсерская война сорвалась – опыта организации автономных плаваний в дальневосточных морях был минимум.
Продолжу цитировать:

«Поручите распоряжение ими одному из лучших ваших моряков... сменяя его время от времени, но не слишком часто, дабы он мог ознакомиться с обширным и малоизвестным краем... Тогда, во-первых, они не будут спрашивать у вас разрешение из Петербурга войти в док, когда судно течет так, что на воде не держится, а во-вторых, у вас образуются со временем настоящие адмиралы... которых не будет вгонять в идиотизм страх начальства в виде разных Департаментов».
Именно так и вышло: Старк – не ставит противоминные сети, Витгефт – ждет приказа лично императора, фактически саботируя работу, Рожественский – всю дорогу намекает, что эскадра не победит, но даже прямо заявить об этом не может.
А в Петербурге:

«Адмирал, живущий на берегу и соединяющий в своей персоне сухопутное и гражданское управление, никогда не в состоянии распоряжаться Морскими силами так, как требуют истинно морские интересы. Дуализм его положения никогда не позволит посвятить все усилия и помышления свои морскому делу».
В свете событий XX века звучит как пророчество. Империя готовила отличных администраторов, хороших моряков, но плохих флотоводцев. Исключения из этого ряда как раз те, кто проводил время в море, вроде Эссена или Колчака. Вообще, записка «О состоянии флота» Лихачева во многом пророческая, от вышеприведенных отрывков и до советов действовать на Дальнем Востоке через миссионеров, торговлю и флот, внушающий уважение местным жителям.
Ну и кораблестроение:

«В мирное время недостаточно только следить за тем, что делается у других наций, дожидаясь, чтобы они дошли до положительных результатов. Таким образом мы будем всегда позади и дорого поплатимся за неблагоразумную экономию на опыты... единственное средство не быть позади других – это стремиться быть впереди всех».
В итоге же все пришло к покупкам и копированию иностранных образцов.
Из своего родного были только бронефрегаты, которые предложил все тот же Лихачев и которые, в итоге эволюционировав от «Пожарского» до «Громобоя», единственные показали приемлемый результат в ту войну, став свободной морской силой на Дальнем Востоке. Многочисленные же линейные корабли, срисованные с английских и французских образцов, проиграли, правда, в этом не вина кораблей и моряков.

А в 1860 году Лихачев возглавляет русские морские силы на Дальнем Востоке и занимает залив Посьет, поднимая там русский флаг. Помимо того, эскадра Лихачева принимает на борт посланника в Китае и содействует заключению Пекинского договора. В качестве награды – чин контр-адмирала в 35 лет.
В следующем году молодой адмирал пишет:

«В России даже государственные люди не верят и не понимают значения морской силы... В этом отношении нам, к сожалению, еще нужны убеждения и доказательства... развитие флота, лишенное поддержки общественного мнения, всегда будет трудной и непрочной задачей».
Как в воду глядел, следующие полтора века у нас флот то возрождали до уровня сверхдержавы, то урезали до уровня береговой охраны, а понимали его значение далеко не все и не всегда.
Отдельный вопрос – так и не услышанные призывы Лихачева занять острова Цусима:

«ибо здесь идёт прямой путь и к Китаю, где мы не раз будем призваны играть какую-нибудь роль, и к важнейшим пунктам Японской империи, главные города и главные силы которой сгруппированы в южной части её владений».
Да и вдобавок именно Цусимский пролив играет на Дальнем Востоке роль Босфора на море Черном, превращая флот Тихоокеанский во флот Японского моря.
В 1861 году Россия на конфронтацию с Англией не пошла, в 1904–1905 за это дорого заплатила. Заплатил и сам Лихачев, на год он отправлен в резерв флота. Не только за Цусиму, за требования осветить роль русской эскадры в событиях 1860 года в Китае тоже.
Но с 1863 талантливого моряка возвращают на службу, и он командует отрядами крейсеров, а позже – броненосцев, до 1867 года. Броненосную эскадру он создал, передал Бутакову... и был отправлен в почетную ссылку морским агентом в Англию и Францию. Чистая синекура – награды и звания идут, а работа сугубо дипломатическая.
О причинах догадаться несложно – адъютант затмил шефа и был слишком уж новатором, за что и убран.
Вспомнили уже о вице-адмирале в 1882 году, предложив ему должность главы морского технического комитета, на что Лихачев отвечает отказом. Сам он это аргументировал просто:

«Глава не имеет слова в выборе судов и пр., а это самый главный и жизненный вопрос современного флота, для которого я предполагал необходимым создать даже новое несуществующее учреждение, подобное сухопутному Генеральному штабу».
В итоге и МТК решал то, что прикажут, и ГМШ штабом в полном смысле этого слова не стал, а Лихачев оказался в отставке. Оказался по своей просьбе, искренне считая, что флот свернул не туда.
В это время он много пишет, сначала для «Морского сборника» и «Кронштадтского вестника», потом для частного «Русского судоходства», где откровенно излагает свои взгляды на роль и функции Моргенштаба. В ответ в «Кронштадтском вестнике» публикуется статья капитана 2-го ранга Скальского, где он призывает не учить флотоводцев, ибо теорию достаточно обсудить в морском собрании и завоевать уважение на корабле «от петушьей ямы до всей эскадры»:

«нашими академиями Генерального штаба должны быть Морские собрания... наша служба такова, что настоящий пророк может выработаться из нашей же страны, палубы судна, честным и упорным трудом, постоянно овладевая уважением и любовью».
Про яму не я придумал, из оригинала взято.
В итоге эта самая яма и вышла, когда адмиралы изобретали тактику на ходу, вопросами обобщения боевого опыта, логистики и тактики занимались они же, тоже на ходу. Вот Витгефту и Рожественскому в укор ставят ошибки, а ведь их не учили, в первую очередь организации нормальной штабной работы. Приходили талантливые любители, изучавшие тактику-стратегию только поверхностно и в Морском Корпусе, в пору юности, и создавали то, на что фантазии и опыта хватало.

В эти годы, в конце века XIX, Лихачев широко переписывается с Дубасовым и Кладо, откровенно излагая им свои мысли. В какой-то мере это его почитатели и ученики, которые и начали аккуратно, после начала Русско-японской войны продвигать его идеи. Окончательно их правоту доказала Цусима, тот самый пролив, занять который Лихачев предлагал еще в 1860 году. Одну из причин поражения адмирал обрисовал точно:



И кто скажет, что этот фактор не сыграл свою роль?
Умер Иван Лихачев в Париже в 1907 году, дожив до 82 лет.

Вместо эпилога

Популярны споры – что было бы, если к Русско-японской войне готовились не Алексей Александрович с Шестаковым и присными, а Константин Николаевич с Лихачевым и Бутаковым?
Не думаю, что были бы кардинальные перемены, Лихачева и так держали от двора и России подальше, слишком уж агрессивным новатором он был, а Бутаков шансов дотянуть до 1904 года имел немного.
По заказам кораблей – свою роль играла политика и финансы, а твердого понимания роли флота и как этот флот строить в Российской империи не было у Романовых в целом. Это понимание было у моряков, но подбирали-то не дерзких и требовательных, а удобных. И только катастрофа на Дальнем Востоке позволила начать необходимые реформы, правда, МГШ Россия получила после потери флота, и все, что он смог – заняться его возрождением, чего тоже не успел, грянула революция.

О самом же Лихачеве лучше всего написал все тот же Скальский в своем ответе «нет пророка в своем Отечестве», правда, капитан второго ранга имел в виду нечто противоположное.
Однако Лихачев хотел океанских походов и патрулирований отдаленных районов – их не было, хотел моряков с независимым мнением – их давили, хотел осознания обществом геополитической роли флота для страны – оно не выработалось. А призывы к созданию Морского Генштаба, как органа подготовки к войне, в виде разведки, планирования и мобилизации, и вовсе встретило насмешки. Тем не менее предсказания человека, пережившего позор Крымской, оказались перед Русско-японской словно вещей Кассандры.

Автор:

Роман Иванов