Цивилизация осталась на Востоке. Записки луганского «туриста» - «Народное мнение»
Часто приходится слышать от среднестатистического обывателя, что он «устал» от Донбасса и Украины. То ли граждане карту видели последний раз в школе, то ли это эффект медийного характера современной войны. От центра мирного Ростова-на-Дону до самой северной точки Донбасского фронта в районе Лисичанска менее шести часов на авто. А если вам не терпится услышать чарующие звуки канонады раньше, то банально взяв курс на Запад, свернув с Большой Садовой в Ростове, вы менее чем через два с половиной часа окажетесь на юго-западном фронте ДНР. Война ближе, чем кажется и чем хочется.
Самый простой и весьма популярный способ попасть в Донбасс является одновременно и не самым легальным. Нет, никаких «чёрных ходов» и прочего драматизма. Всё весьма прозаично и прагматично. На любом сайте поиска попутчиков находим объявление, в котором фигурирует нужный донбасский город и микроавтобус-иномарка.
Практически с гарантией это окажется неофициальный перевозчик, а не случайный болтливый автолюбитель, желающий оплаты части топлива. Никакой страховки, никаких налогов, никаких билетов. Только номер микроавтобуса, который нежно именуют бусиком, место и время встречи. Ваше имя запишут в замызганную тетрадку, и путешествие начинается.
Попутчики тоже не разочаруют — публика цветастая и разношёрстная. Уставшие от тяжёлой работы гастарбайтеры, студенты, женщины предпенсионного возраста, везущие свой заработок семье.
Несмотря на нелегальный характер таких перевозок, это самый быстрый и относительно удобный способ путешествия. Стоимость плавает в зависимости от времени года и, конечно, зависит от пункта назначения. В среднем — от тысячи рублей и выше.
На скорости до сотни километров в час вас доставят до пункта назначения чуть ли не экспрессом с редкими остановками. А главное, проникнуться донбасской атмосферной действительностью при должном уровне дружелюбия вы можете прямо в бусике. Единственное, чего стоит опасаться, так это вспышки внезапного русского радушия и хлебосольства. Русское гостеприимство, соседствующее с вездесущим приграничным Duty Free, ― специфическое сочетание.
Граница — тёмная территория
Вся приграничная территория будто отдельный мир внутри другого мира. Венцом этого мирка является МАПП (многосторонний автомобильный пункт пропуска) как по эту, так и по ту сторону границы. Никакого суетливого уюта терминалов аэропорта здесь нет. Всего лишь несколько административных зданий, а из удобств лишь асфальтовое полотно дороги и высокий навес, продуваемый всей розой ветров.
Сотрудники МАППа также совсем не похожи на улыбчивых и вежливых работников аэропорта. Они работают круглые сутки на автомобильном конвейере, а потому хамство не редкость. При этом я с грустью заметил одну пугающую закономерность: чем моложе работник, тем развязней он станет себя вести. Эдакое следствие общего винегрета из бюрократии, падающего уровня образования и профессиональной деформации.
Мягко говоря, МАПП вообще живёт по своим только ему понятным законам. Даже начальственные распоряжения из высоких кабинетов, озвученные на ТВ и освещённые в прессе, сюда доходят месяцами.
К примеру, когда в студиях федеральных каналов журналисты и «эксперты» требовали упростить процедуру перехода границы, а политики заверяли, что сделают это немедленно, ещё долгие месяцы люди не просто выстаивали очередь, но им приходилось преодолевать километр нейтральной территории пешком… Таково правило. И летом, и зимой, в дождь и в снег, днём и ночью, люди, в том числе женщины и дети, брели по разбитой, фактически ничейной дороге.
Граница разрезала некогда единую страну в соответствии с интересами, далёкими как от народных, так и от непосредственно государственных. Нейтральная территория похожа на «зону» Тарковского: брошенные жилые и хозяйственные строения, ржавеющие остовы авто, хаотично натянутая вдоль дороги колючая проволока, бурьян и одичавшие плодовые деревья.
МАПП со стороны Донбасса всегда выглядит скромнее, нежели со стороны России: меньше освещения, меньше административных зданий, чаще их заменяет нечто вроде бытовок, зато сотрудники носят не дубинки, а автоматы Калашникова. Бросающийся в глаза колорит.
МАПП «Червонопартизанск»
Курьёзно и несколько печально, но самым ярким объектом на Червонопартизанском МАППе, через который переходил автор, был всё тот же Duty Free. Этот зиккурат современной эпохи потребления закрывался всего лишь на время в июле 2014 года, когда весь комплекс попал под обстрел, предположительно из подствольных гранатомётов.
Сумеречный поток
Дорога на нейтральной территории более напоминает полосу препятствий: выбоины, рытвины, лужи глубиной сантиметров тридцать и просто раскрошившийся асфальт, напоминающий гравий. Но кого только здесь не встретишь.
Гастарбайтеры, везущие зарплату и гостинцы, домой идут уверенно, словно знают карту выбоин наизусть. Иногда, наведавшись в лабаз беспошлинной торговли, они делают фальстарт своим недолгим выходным на малой Родине.
Молодые семьи, навестившие своих стареньких родителей или покидающие Донбасс или Украину навсегда, тоже вынуждены проходить этот «волшебный» километр. Когда при них маленький ребёнок, то перевозчики стараются договориться с автолюбителями, чтобы те подбросили до другой стороны. Но так получается не всегда, особенно в вечернее и ночное время.
Женщины предпенсионного возраста здесь тоже гости нередкие. Старая комсомольская закваска позволяет им стоически переносить трудности и даже с неким недоверием к внезапным предложениям помощи. Весьма живописно и гротескно эти аккуратные дамы со своими дорожными чемоданчиками на колёсиках выглядят на фоне заброшенной территории.
Как-то раз ранней весной, когда ещё сильны вечерние заморозки, во время такого перехода случай свёл меня с весьма показательным для Донбасса товарищем почти «по несчастью». Простой работяга с обветренным лицом и огрубевшими руками. Оказалось, что он каждые выходные переходил границу, а в этот раз ему придётся её пройти второй раз за сутки.
— А в чём беда дважды в сутки пройти МАПП? — спросил я.
— Могут и не пропустить, некоторое время не пускали. Тогда на смену опоздаю, — покачал мой собеседник головой.
— А как же вы обратно в город? До него километров пятнадцать… — удивился я его несколько апатичному спокойствию.
— Не в первый раз, — махнул он рукой.
Картина, увы, обыденная. Ещё до майдана Украина высокими заработками не баловала своих граждан, а после начала войны и блокады Донбасса количество рабочих мест, способных прокормить семью, и вовсе стало мизерным. Работоспособные мужчины и женщины приграничных районов Донбасса устремились в Ростовскую область, живя на два дома.
Вид с МАПП «Червонопартизанск». Шахта «Красный партизан»
По сути, произошла настоящая интеграция граждан «другой» страны в Россию. Сотни тысяч людей, связанных родственными узами и единой культурой, не стали ждать «мудрых» решений сильных мира сего. И произошло это в известной степени тихо и обыденно, что недвусмысленно намекает на абсолютную ложность постулата о принадлежности Донбасса Украине.
Украинизация no pasarán!
Сам процесс украинизации имеет массу этапов. Этим занимались Михаил Грушевский при УНР, Павел Скоропадский в своей марионеточной Украинской державе, Симон Петлюра в Директории УНР, большевики в УССР, а потом и бывшие партийцы в свежеиспечённой Украине. Даже в ЗУНР (Западно-Украинская Народная Республика) успели заняться этим политическим и управленческим онанизмом, несмотря на то что «республика» протянула всего-то несколько месяцев.
Украинизация ― это, видимо, некий фетиш. С каждым разом власти на территории под названием Украина ведут себя словно подросток перед автоматическими раздвижными дверьми. В десятый раз малолетний балбес разбегается с надеждой, что уж сейчас двери не успеют раскрыться.
Украинизацией Донбасса Киев занят по сей день. Правда, виртуальной. К примеру, кинулся переименовывать донбасские города в рамках украинской декоммунизации. И если Донецку и Луганску повезло, то всем остальным городам, ПГТ и сёлам порядком досталось. Краснодон стал Сорокине, Красный Луч превратился в Хрустальний, Кировск мутировал в Голубівку, Торез стал Чистякове, Стаханов обозвали Кадіївка, а Свердловск отныне Довжанськ.
Ещё больше досталось небольшим населённым пунктам. Посёлок Калининский переименовали в Кундрюче, а гордое донецкое село, по которому фактически проходит фронт, Коминтерново и вовсе обозвали Пікузи.
Особый сюрреалистичный цинизм проявила Украина к небольшому городку Червонопартизанску. Построенный при шахте «Красный партизан» вопреки логике городок всё равно получил украинизированное название. С 90-х название украинизировали окончательно и назвали Червонопартизанськ. А когда Киеву начало мозолить глаза и это название, то городок стал именоваться Вознесенівка.
Вся эта параноидальная активность политиканов из Киева связана не только с тем, что необходимо заниматься имитацией бурной деятельности, но и с тем, что они ментально не понимают, а потому и ненавидят Донбасс. За почти четверть века активной постсоветской украинизации Юго-Восток так и не начал говорить по-украински. Ни разу мне не довелось услышать ни слова на мове. От ламинированных меню в кафе до музейных табличек и мемориалов — всё только на русском языке.
Кстати, именно поэтому в 2020 году в ЛНР и вовсе объявили русский единственным государственным языком республики. Нет, это было сделано не из неприязни к языку украинскому — это было продиктовано банальным прагматизмом. Тяжело и бессмысленно культивировать то, что нефункционально.
Так же тихо и незаметно первые позиции в денежном обороте перешли к рублю. Пока в высоких кабинетах ломали копья, а «эксперты» делились скепсисом, Донбасс стал поголовно рублёвой зоной. Ни один магазин, ни одно кафе, ни один таксист не примет от вас гривны. Более того, есть риск попасть в нелепую ситуацию.
Мало того, перед поездкой мой друг, коренной луганчанин, дал очень жёсткий совет, перефразировав классика:
«За гривну и раньше ничего не давали, а сейчас могут дать в морду».
Верхом на терриконе
В тот погожий воскресный апрельский вечер мы с другом забрались на самую верхушку одного из Свердловских терриконов. В Киеве правительственные кортежи развозили по подшефным медицинским клиникам анализы кандидатов в президенты Украины, свердловчане, ловя первые весенние дни, высыпали во дворики жарить шашлыки, а мы всего лишь любовались бескрайними донбасскими далями.
Несмотря на металлургические, мясоперерабатывающие, машиностроительные, вагоностроительные и прочие предприятия, Донбасс ― это в первую очередь шахты и их вечные спутники — терриконы. При этом шахты и терриконы ― это одновременно и символ региона, и его проклятие. Донбасс прекрасно помнит трагедию 1966 года, когда в Димитрове произошёл взрыв, и обрушение террикона, похоронившего десятки людей.
Террикон ― это напластованные друг на друга породы, в которых проходят химические реакции. Даже на относительно безопасных «срезанных» терриконах можно увидеть, как на вершине струятся своеобразные фонтанчики газа, выходящего из чрева искусственной горы.
Памятник шахтёрам в Свердловске
В конце 80-х годов стартовала фактически последняя модернизация предприятий УССР. В рамках этой модернизации «кровавый» Советский Союз, являвшийся мишенью для «зелёных», планировал провести тотальную рекультивацию терриконов Донбасса. Так, отвалы пород собирались спустить в выработанные шахты, а другие терриконы рассчитывали озеленить, нивелировав тем самым угрозы.
Однако развал СССР похоронил все эти планы. Новая украинская власть продолжала только эксплуатировать угольную промышленность, а вопросы модернизации шахт и рекультивации территории вообще не поднимался.
Шахтёрский труд всегда был тяжёлым и опасным, но война усугубила ситуацию. В самые отчаянные зимние месяцы воюющего Донбасса шахты продолжали работать. И не из-за потребности в деньгах, а потому что при них действуют котельные, обогревающие близлежащие городки. И естественно, всегда найдутся отчаянные ребята, готовые на всё, только бы их семьи не замёрзли.
Даже когда на некоторые шахты вместо строевого леса для укрепления участков начали поступать какие-то дрова из ближайших лесопосадок, шахтёры, эти подземные гладиаторы, спускались на горизонт и продолжали добычу.
Особой пикантности добавила и введённая Киевом блокада, которая, безусловно, ухудшила положение ЛНР и ДНР, но герметичностью она не обладала. И в скором времени донбасские шахтёры с удивлением для себя узнали, что добывают пенсильванский уголь. Забавно, что то, что на Украине обрастало чуть ли теориями заговора, а в закупках донбасского угля подозревали самого Петра Порошенко, для Донбасса было секретом Полишинеля.
Очередной старый террикон. Безмолвная опасность
Правда, жизнь самих шахтёров это не облегчило. Пару лет назад зарплата 15 тысяч рублей считалась весьма высокой. И стоимость свою она сохраняла благодаря низкой цене на коммуналку и относительно умеренным ценам на продукты. Сейчас средняя зарплата плавает в районе 16 тысяч, но всё это уходит на еду.
«Наследие Украины», или пустота
На Украине обожают разглагольствовать на тему того, как коварные русские отобрали их «богатые» территории. Эта песня играет бесперебойно в течение всех постмайданных лет, это настоящий шлягер украинских политиков. И пусть вас не смущает тот факт, что до майдана галичанская «элита» называла весь Донбасс дотационным, а его жителей считали бандитами.
Миф о богатстве украинских земель рушится после первого же взгляда на хотя бы шоссейную и железнодорожную инфраструктуру. Автомобили в Донбассе, вопреки уровню проходимости, привыкли передвигаться буквой Z. Не обстрел и не минирование заставляет их, а само дорожное полотно.
Не менее тяжёлое положение и в железнодорожной отрасли. Согласно официальным данным самого Киева, более трети самих путей требует срочной реконструкции, а остальные изношены на 50 процентов. А подвижной состав обветшал на 90 процентов.
Дошло до того, что «Укрзалізниця» приступила к самому настоящему пиратству на путях сообщения. В 2021 году стало известно, что Украина буквально присвоила себе несколько десятков российских локомотивов. Также не секретом является и своеобразный каннибализм украинских железнодорожников, которые регулярно снимают с транзитных вагонов различные комплектующие — от тормозных блоков до авторегуляторов грузовых вагонов.
Автор уже упоминал о состоянии шахт, но и с сопутствующими заводскими мощностями ситуация не лучше. Так как шахтёрское оборудование требует и ремонта, и замены, то почти в каждом районном центре действовал свой машиностроительный завод.
Очередная, уже безымянная, брошенная промзона
Увы, в рамках чисто украинского «развития» алгоритм судеб вышеупомянутых заводов был тождественным. Сначала завод медленно превращался из строительного в ремонтный, за этим следовала чехарда со сменой руководства, и наконец наступал распил станков на металлолом. А так как города Донбасса росли вокруг промышленности, то заброшенные промышленные зоны можно встретить чуть ли не в пяти минутах от центральных улиц.
По сути, Киев понимает, что никакого «наследия» нет, потому и легко рассуждает о войне за ненужную ему землю. И дело не только в Донбассе. Ситуация на Юго-Востоке ― это просто ещё один своеобразный «гарант» важности существования и Порошенко, и Зеленского, и Авакова в глазах Запада.
Цветущий русский край…
В начале 1970-х годов Донбасс с очередным турне посетила знаменитая балетная труппа «Балет Джоффри» из Нью-Йорка. Когда танцовщики узнали, что Донбасс ― край шахтёрский, то расстроились и позже признались в интервью:
«Когда мы узнали, что маршрут гастрольной поездки включает Донецк, сразу обратились к справочнику и прочли, что в этом городе добывают уголь… Кто-то сказал: “Наверное, город вроде нашего Питсбурга, штат Пенсильвания”. И все сразу погрустнели… Питсбург — это дым, копоть, почти полное отсутствие зелени. А приехали в Донецк и глазам своим не поверили: столько деревьев, столько цветов… Ведь это стоит больших денег, а прибыли не даёт».
В самом деле, несмотря на то что угольная взвесь летает почти повсюду, а обувь к концу дня покрывается красно-серым налётом от выгоревшей породы, не только Донецк, но и весь Донбасс даже сейчас украшен клумбами, парками, а деревья высажены повсеместно. Хотя климат донбасских степей суров. В конце марта температура минус десять градусов никого не смущает.
Ворошиловград (Луганск) в СССР
Созидательность Донбасса, в угаре и хаосе вялотекущей войны и раздражающего нервы комендантского часа кажущаяся иррациональной, это и есть основа цивилизации. Чистота улиц, зелень парков, работа молодёжных кружков — это цивилизация, а не ролики в Сети и самые большие «трезубы» из сала. В современном безумном мире это тяжело понять, но можно почувствовать…
После очередной поездки в Ровеньки, городок, известный своим антрацитом, превосходным пивом, а теперь ещё и обстрелом баллистическими ракетами комплекса «Точка-У», автор отдыхал в парке имени Героев Сталинградской битвы. Свежий номер местной прессы в руках, как обычно, начинался сводкой с фронта.
Парк уже давно стоит пустым. Большую часть аттракционов разделали на металл, а кафе закрылись, но осталась умиротворяющая тишина, аккуратные лавочки и уютные дорожки. Иногда встречаются молодые мамы с детскими колясками. Последним объектом, построенным на территории парка, является скромный мемориал павшим в войне с украинскими нацистами свердловчанам, многим не исполнилось и тридцати лет.
Вдруг я заметил женщину преклонных лет. Скромно, но аккуратно одетая, она со всей любовью и усердием красила один из немногих оставшихся «в живых» аттракционов — ещё советские «лодочки». Женщина вряд ли получала более 7 тысяч рублей в месяц, но она снова и снова склонялась над банкой, окунала кисть, аккуратно снимала лишние капли краски и сызнова вела кистью по поручням «лодочки».
Уже здесь ощущается стойкость Донбасса, его нежелание быть ни прокопчённым Киевом, ни сожжённой Одессой, ни даже заокеанским Питсбургом. Трудно понять — легко прочувствовать. Цивилизация на самом деле осталась на Востоке.
Сергей Монастырёв,
специально для alternatio.org